Куда сходить в выходные
Источник:
Несмотря на то, что 12 декабря станет для россиян рабочим днем, настоящие любители отдыха не отчаиваются и принимают все усилия для того, чтобы наверстать упущенное. Наш проект разработал оперативный план по спасению
Несмотря на то, что 12 декабря станет для россиян рабочим днем, настоящие любители отдыха не отчаиваются и принимают все усилия для того, чтобы наверстать упущенное. Наш проект разработал оперативный план по спасению передовиков офиса.
Рестораны и кафе
«Зеленая панда»
Китайский ресторан - аутентично и недорого
пн-ср, вс 12.00-0.00, чт-сб 12.00-6.00
203 01 44, 545 85 55, Б.Никитская, 22/2, м. Арбатская, Пушкинская
Настоящий секрет для тех, кто еще не знает. Скромный китайский ресторанчик, где для полного комплекта крутят роллы по-японски. Роллы похожи на китайские пирожки, такие же крупные и мясистые, начинки хоть отбавляй («Радужный ролл», например, стоит 296 р.). 20%-ная скидка на все меню с 12.00 до 18.00. Причин, чтобы люди из всех окрестных офисов слетались как бабочки к огню, предостаточно. Если это и в самом деле случится, обедать в «Зеленой панде» станет невыносимо из-за потенциальных разговоров по душам. В ресторане мало места — любое слово отчетливо слышно.
Гости по большей части по-птичьи ловко орудуют палочками. Кусочки жареного соевого сыра по-сычуаньски «Ма По Тофу» стремительно исчезают друг за другом, губы исправно складываются в улыбку. Курицу по сычуаньскому рецепту «Кумбао Ди» готовят дольше всего. Отличная птица, порция молниеносно делится на троих. Рис к курице прост и чист, без соуса, он вместо хлеба. Чайник обычного зеленого чая стоит 130 р. Все. Обед-полдник-ужин съели — и дальше пошли. По делам.
«Пилзнер»
Чешская пивная рядом с метро
пн-вс 12.00-0.00
251 20 23, 1-я Тверская-Ямская, 1, стр. 3, м. Маяковская
Де-юре — это сетевая лицензионная история с целью пропаганды чешского пива. Де-факто — гулкое помещение бывшей министерской столовой в центре Москвы: высоченные потолки, эхо. Что касается пива, то с ним в «Пилзнере» все в порядке — и золотой цвет, и прозрачность на месте. В Москве чешская пивная — популярный жанр. «Пилзнер» только что открылся, а народу уже полным-полно. Пьют пиво тремя объемами: 0,3 л, 0,5 л и 1 л, по цене от от 45 до 220 р., из заграничных кружек. Мужчины под пятьдесят громко разговаривают про нефть и секретарш. Студенты высокобюджетно проводят вечер. Сплетничают под пиво взрослые женщины.
Но хитрость новой пивной не в пиве, а в закуске. Ее здесь подают на деревянных разделочных досках, в керамических корытах, на огромных тарелках. Супы разливают в аккуратные горшки из ржаного хлеба. Самый дорогой из них, «Брамборачка» (165 р.), — картофельный с грибами, хотя грибов почему-то не видно, да и горшок лучше не грызть, он черствый. Куриные крылья, колбаса, салаты, свиные ребра — все это навалено горами, и одной порции легко хватит на двоих, а то и троих. Цены для подобных выкрутасов низкие, дальше некуда. Колбаски «Утопенцы» (почти полкило) с маринованными корнишонами — всего 150 р. Запеченные бараньи ребра — 430 р. за дюжину. Утка по-чешски (половина крупной птицы) — 470 р. Беда лишь, что все это невкусное — грубое, неотесанное, в плохом смысле деревенское. Исключение составляет утка по-чешски: к ней на гарнир полагается тушеная капуста, белая и красная. Так вот капуста эта — умопомрачительная.
Театры
«Старый дом»
Ромео и Джульетта из московской коммуналки
А.Казанцев
Режиссер С.Врагова
В ролях О.Вавилов, О.Царев, С.Пинегин, Л.Новак
Касса: пн-вс 14.00-21.00
261 83 22, Спартаковская пл., 9/1а, м. Бауманская
Алексей Казанцев руководит Центром драматургии и режиссуры, из которого на большак московского театра выбрались и современная пьеса, и целое поколение артистов, чувствующих себя в новой драме как рыба в воде. По этой причине Казанцева можно называть продюсером, причем успешным, хотя на своей «некоммерческой антрепризе» состояния ее руководитель не сколотит. Но зарабатывать театром удается много кому, и мало кто из них оставит хоть складку на подоле истории. К Казанцеву же история приглядывается еще с семидесятых, когда он, ровесник тех, чьи пьесы идут сейчас в его театре, и сам был известен как драматург, один из «новой волны». Их — Петрушевскую, Славкина, Злотникова, Казанцева, Коляду — обвиняли в том же грехе, что и авторов «новой драмы»: в беспросветном негативе. С той разницей, что их пьесы рассматривали с идеологической советской колокольни. «Старый дом» Казанцева, к примеру, чуть было не запретили. Что в ней было крамольного — бог весть. Может то, что лектор общества «Знание» крестится при председателе домкома, а может то, что сам председатель, человек активной гражданской позиции, выглядит совершенной сволочью. Как бы то ни было, в 1978-м Виталий Ланской поставил «Старый дом» в Новом драматическом, и в вслед за тем пьесу о Ромео и Джульетте из московской коммуналки играли везде, где был театр. Она, Саша Глебова, — из пролетарской семьи; он, Олег Крылов, из интеллигентов. Два мира — и одно детство в старом доме, где когда-то жил Толстой, а сейчас расквартирован людской муравейник, в котором невозможно сохранить ни чувство, ни достоинство. Светлана Врагова ставит пьесу почти тридцать лет спустя, и история о том, как взрослые уроды истребили первую любовь Саши и Олега (Мария Орлова и Олег Царев), звучит на сцене ее театра как угодно — только не ностальгически. Сценограф Лариса Наголова придумала конструкцию — скелет двухэтажного дома с остатками лепнины. Ее вращают, поворачивают то так, то эдак, но с какой стороны ни посмотри, ничего хорошего она не сулит. Режиссер форсирует краски. Пролетарии у нее гипертрофированно уродливы, интеллигенты беззубы, а загребающий комнату за комнатой активист Рязаев в исполнении Сергея Пинегина, артиста малого роста и крупного дарования, вырастает к финалу из грязи прямо-таки в князя тьмы, призывая на сцену военизированное подразделение своих слуг. Достоверная в деталях (халаты, школьные фартуки, мужские майки), в общем Врагова подходит к делу куда серьезнее и разбирается не с пакостью советского общежития — со вселенским злом. Поэтому она вписывает житейскую историю в ту систему координат, которой органически свойственны апокалиптические настроения, чрезмерность и надрыв, — в модерн (так, собственно, и называется театр Враговой). Надо видеть, как рифмует она излом рук декадентки-литераторши (Елена Стародуб) с кружевным ар-нуво старого дома; как похожа встреча влюбленных годы спустя на сцену Треплева и Нины из финала «Чайки»; как сгущается в спектакле ощущение неизбежности беды. Предполагает ли все это пьеса «Старый дом»? По крайней мере она этому не противится, а это свойство — впитывать в себя множественные смыслы — есть свойство классики, сертификат о принадлежности к которой Врагова выдала Казанцеву своим спектаклем аккурат к его шестидесятилетнему юбилею. Обоих поздравляем.
Shopping
Сапог особого назначения
Золото, серебро, стразы на голенищах и каблуках
В череде предстоящих новогодних светских выходов этой зимой есть некоторая новая возможность выглядеть празднично. Яркие нарядные сапоги делают выходным любой, даже самый лаконичный, наряд. И выбор таких сапог в московских магазинах – огромный.
Начнем с сапог с вышивкой. Вышивка самая разнообразная, от относительно скромной до густой и чуть ли не многослойной. Дорого и очень достойно выглядят высокие (спереди закрывающие колени, сзади полукруглая выемка) черные замшевые сапоги Gucci на шпильке, с густой серебряной вышивкой поверху. У Bottega Veneta (ЦУМ) – черные панбархатные сапоги с яркой серебряной отстрочкой. Вышиты у этих сапог высокие наборные каблуки – черным шелком, узором в виде скромных маленьких цветочков.
Классические казаки из хорошо потертой кожи Gianni Barbatto (Crocus Multibrand, Podium) густо покрыты совсем непоношенной золотой вышивкой. Сапоги из черной замши на высоких каблуках, с затягивающимися на шнурок высокими мягкими голенищами от Prada вышиты гранеными и круглыми блестящими черными бусинками.
Цветная вышивка и аппликация могут быть не менее нарядными. Ярко-фиолетовые невысокие, с широкими прямыми голенищами замшевые сапоги Ekaterina из последней коллекции Manolo Blahnik имеют аппликации из черной замши, поверх которой нашиты арабески из крупного белого речного жемчуга.
Сплошной слой цветной растительной вышивки, напоминающей западноукраинскую, покрывает высокие круглоносые сапоги Christian Lacroix (Parad). На голенищах бежевых замшевых, с тиснением под крокодила, сапог Lerre (Rendez-vous) – деревенская цветочная вышивка пастельных цветов.
Яркая геометрическая вышивка из разноцветных шерстяных ниток украшает манжеты у голенищ коричневых замшевых сапог на каблуке-столбике от Miu Miu (ЦУМ). Плоские замшевые ботфорты Christian Louboutin имеют аппликацию в виде крупных цветов и дополнительно украшены кисточками.
В коллекции Emilio Pucci (Bosco Scarpa, Podium, Rendez-vous) – черные и красные замшевые ботфорты с выпуклым растительным орнаментом, вышитым шелковыми нитками тон в тон. В коллекции La Silla (La Silla, Podium) – остроносые сапоги на высоких каблуках-стилетах. Прямые голенища у этих сапог кажутся рельефными – они в несколько слоев расшиты разноцветным шелком, бисером и пайетками.
Синие и темно-красные сапоги Mary Atkins (Rendez-vous) выглядят как старомодные устойчивые лодочки, в которые "вставлено" густо расшитое разноцветными карпатскими узорами бархатное прямое голенище. А пестрые голенища высоких, за колено, сапог Alexander McQueen (ЦУМ) – вязаные. Они выглядят как гуцульские носки, надетые с бежевыми туфельками на каблуке-рюмочке и завязочками вокруг щиколотки. На составные части сапоги не разбираются.
Пестрые сапоги с набивным рисунком выглядят не менее броско. Круглоносые сапоги Etro на шпильке сшиты из замши с типичным разноцветным этровским рисунком, в турецкие огурцы или поп-артовские. На носке – цветочек из того же материала. Сапоги из фетра и лакированной кожи Emilio Pucci (Bosco Scarpa, Podium) – в разноцветных ромбах. Плоские ботфорты Manolo Blahnik сшиты из ромбов телячьей и крокодиловой кожи, замши и кусочков каракульчи.
Высокие сапоги и ботильоны Sergio Rossi (Sergio Rossi, Podium) сшиты из разноцветных кусков очень яркой крокодиловой кожи. Круглоносые полусапожки Emilio Pucci – из ярких разноцветных полосок кожи. Ботильоны на шпильках Manolo Blahnik – из перемежающихся узких полосок черных крокодиловой кожи, лака, каракульчи и абсолютно прозрачного пластика.
"Казаки" Lulu Guinnes (Bosco Scarpa) имеют разноцветный и к тому же тисненый растительный орнамент. Напоминающие бельевой дамаст тонированный в более темный оттенок коричневый узор вытиснен и на светло-коричневых, с легким перламутровым блеском, сапогах DKNY (ЦУМ).
Узоры, выложенные металлическими заклепками и люверсами, очень актуальны и к тому же броско выглядят. В коллекции Ballin (No One) отделанные мелкими клепочками изящные "казаки" на шпильке и замшевые высокие сапоги, верх голенища которых отделан рядами заклепок разного размера. У черных "жокейских" сапог La Silla бронзовые заклепки густо покрывают не только верхнюю манжету голенищ, но и обвивающие щиколотку широкие ремни с пряжками.
Коричневые сапоги Jimmy Choo сплошь покрыты восточным узором из золотистых люверсов. Кроме того, в коллекции Jimmy Choo есть высокие прямые сапоги, у которых голенища несколько раз обернуты кожаным плетеным шнуром. На концах шнура болтаются кисти из металлических цепочек.
С красотой и безудержным декором сапог этой зимой скупиться не принято. Сапоги и ботильоны Vicini буквально обсыпаны черными стразами и выглядят как елочные игрушки. В коллекции Pollini – разноцветные замшевые ботфорты, у которых стразами усыпаны острые носы и отвороты у голенищ. У La Silla стразами расшита половина ботфортов, сапог и ботильонов, причем стразы смело дополнены шелковой вышивкой.
Безгранично декорированы и замшевые сапоги Pollini – на голенищах вставки из меха, на которых болтаются снизки из бисера и бусинок. Сиреневые сапоги D&G (ЦУМ) спереди замшевые, сзади – из сиреневого леопарда, по бокам – узкие полоски из выкрашенного в тот же сиреневый цвет мутона.
У белых кожаных сапог Jimmy Choo – высокие голенища из белоснежного меха кролика. На мех нашиты болтающиеся на бисерных нитках полупрозрачные пайетки размером с пятак. Васильково-синие полусапожки Sergio Rossi также имеют меховое голенище. Без висюлек, но зато очень пушистое, лисье и мелированное в зеленые, сизые, лиловые и голубые цвета.
В коллекции Dolce & Gabbana – кремовые и черные сапоги на каблуке-столбике, выполненные из кожи угря. Высокие голенища сделаны из каракульчи, поверху голенищ идет застегивающаяся на крупную золотую пряжку манжета, тоже выполненная из кожи угря.
Золотыми пряжками отделаны и сапоги Dolce & Gabbana, из pony-skin с набивным рисунком под леопарда. Сапоги кажутся почти винтажными – у них типичный для 60-х низкий, узкий, отставленный под самый край пятки каблук и чуть зауженный плоский носок-каре. Сапоги сильно обтягивают ногу за счет вшитой вдоль голенища с наружной стороны черной широкой резинки.
В коллекции Pollini также много сапог из pony-skin с леопардовым принтом. Это остроносые ботильоны и высокие ботфорты на каблуках-стилетах. А pony-skin, пошедшая на остроносые высокие сапоги на низкой шпильке от Moschino, притворяется черно-белой зеброй.
Замшевые ботинки высотой до середины икры Jiyseppe Zanotti (Bosco Scarpa, Vicini) выкрашены под леопарда. У ботинок изумительная колодка – каблук имеет форму сильно сужающейся книзу шпильки, подошва выглядит как обтянутая замшей скрытая платформа, также плавно изгибающаяся. Вместо шнурков у ботинок используются черные атласные ленты. Как в викторианские времена.
Викторианский стиль вообще очень актуален, а псевдостаринного вида сентиментальные ботики и напоминающие туфли с гамашами сапоги обычно выглядят очень нарядно. Такая обувь подразумевает шнуровку или ложную застежку в несколько бельевом стиле – на крючки, пуговки или ленты.
У Etro – шнурованные узкие ботинки высотой до колена, из перфорированной кожи и блестящего шелковистого плюша с ярким рисунком пейсли. В коллекции Kenzo – целая серия ботиков и высоких сапог из ярчайшего – малинового, бирюзового, желтого – шелкового дамаста с жаккардовым рисунком. Узкие кантики и круглые пуговки на расположенной с наружной стороны голенищ ложной застежке – кожаные.
Лиловые и цвета морской волны замшевые сапоги Celine также имеют ложную застежку на пуговки. Пуговки свернуты из шелкового сутажа и выглядят нарочито старомодно. А сапоги из цветной – зеленой, лиловой, темно-красной – замши Sergio Rossi (Sergio Rossi, Podium, No One) отделаны лентой из органзы. Лента продета в расположенные на наружной части голенищ крупные люверсы с узорной чеканкой.
В коллекции Moschino – ботильоны на шпильке из замши цвета фуксии. Голенища у них не сшиты и удерживаются на ноге благодаря тому, что их необходимо несколько раз обмотать завязывающейся на пышный бант широкой капроновой лентой того же ярко-розового цвета.
В коллекции Casadei (ЦУМ) – почти классические замшевые сапоги на высоком узком каблуке. Старомодный викторианский вид им придают узкая плиссированная оборка из блестящей органзы, идущая по верхнему краю голенищ, и ставшие почти обязательными банты из той же органзы, "завязанные" вокруг подъема. В коллекции Emanuel Ungaro – черные и красные не очень высокие сапожки на тонкой шпильке. Пятки у сапог оторочены собранным в рюши кружевом контрастного цвета – красное на черном и наоборот.
Блеск драгоценных металлов автоматически придает нарядный вид самым скромным сапогам. В коллекции Prada – очень достойные бронзовые "солдатские" сапоги. У Marc Jacobs (ЦУМ) – лаконичные сапоги с круглым носком на каблуке-столбике, также из бронзовой кожи. Металлический блеск у сапог-чулок с наивными маленькими бантиками на круглых носках, на низких шпильках, из коллекции Pollini мирно уживается с нежной розовой тонировкой.
Но одной металлизированной кожи многим дизайнерам мало. Круглоносые бронзовые сапоги на шпильке Vicini (Vicini, No One) имеют отделку из мелких бронзовых заклепок, имитирующую перфорацию на туфлях-инспекторах. У Jimmy Choo бронзовый отлив имеют остроносые сапоги на шпильке из кожи ящерицы. "Казаки" Stephane Kelian (Parad, Stephane Kelian) сплетены в решетку из узких полосок золотой кожи.
Но самый блеск – у ярко-золотых ботильонов и высоченных ботфортов на шпильке от Patrick Cox (ЦУМ, Parad). Светлое, ничем не замутненное золото кожи дополнительно подчеркнуто узорно настроченными черными шелковыми галунами.
Кино
Между небом и землей
Старомодная романтическая комедия про любовь к призраку
США, 2005
Режиссер Марк Уотерс
В ролях Риз Уизерспун, Марк Раффало, Донал Лоуг, Бил Шенкман, Дина Спайби
(дублированный), 95
Барышня Элизабет (Уизерспун) самоотверженно трудится в больнице, позабыв про личную жизнь, и, против всякой справедливости, ее машину ждет лобовое столкновение с огромным грузовиком на первых же минутах фильма. Вскоре в бывшую квартиру Элизабет вселится Дэвид (Раффало), вдовец, алкоголик и к тому же ландшафтный архитектор, впавший в депрессию от невозможности снять жилплощадь с нормальным диваном и видом из окна. Новые апартаменты Дэвиду нравятся, и он уже готов тихонько спиться там американским пивом, когда на пороге возникает призрак блондинки-врача, предъявляющий свои права на квадратные метры.
Вне всякого сомнения, если бы «Между небом и землей» делался лет десять назад, главные роли играли бы Том Хэнкс и Мег Райан, и, хотя один теперь не снимается в фильмах короче трех часов, а вторая ищет сценарии с раздеванием и убийствами, призрак этой занятнейшей пары то и дело, кажется, материализуется на пленке, направляя героев на какую-нибудь особо романтическую скамейку или подсказывая им ядовитые реплики в сценах ругани. Пусть Уизерспун с ее злобным кукольным личиком похожа на мать Терезу еще меньше, чем упитанный Раффало на разбивателя девичьих сердец; пусть режиссерские находки вроде листика с адресом, который долго кружит по улице, прежде чем прилепиться прямиком на физиономию архитектора, перестали быть находками еще во времена Фрэнка Капры; пусть живые могут позавидовать мертвым: последние в минувшее десятилетие стали фигурировать в качестве главных героев едва ли не чаще первых. Все равно есть что-то до крайности утешительное в фильмах про грустных холостяков, приветливых медсестер, дураков-медиумов и соседок-нимфоманок, про прогулки по крышам и любовь сильнее смерти. Что именно — формулировать излишне: каждый, кто тайком пересматривал «Неспящих в Сиэтле», знает это сам, а другим, пожалуй, знать и не стоит.
Один уходит, другой остается
Франция, 2005.
Режиссер: Клод Берри
В ролях: Даниэль Отей, Миу-Миу, Натали Бэй, Пьер Ардити, Шарлотта Гинзбур
Клод Берри снял талантливый фильм о том, с какими трудностями и препятствиями сталкивается человек, когда решает изменить свою жизнь. Герои фильма, парижские антиквары Даниэль и Ален, одновременно попадают в почти безвыходное положение. В самом деле, как быть, если в твою размеренную и однообразную семейную жизнь нежданно-негаданно вторгается настоящая любовь?
В этой истории два дома, две обманутые жены, две преданные любовницы и два варианта решения одной проблемы: уйти или остаться? Приятели-антиквары вот уже 20 лет счастливы в браках и не желают разорять свои семейные очаги. Однако их юные подруги - знойная сенегалка и решительная француженка - требуют куда больше внимания, чем способны уделить любовники. Рано или поздно изменщикам придется открыться супругам и рискнуть домом или дамой, сердцем или рассудком. Но они не теряют надежды на компромисс...
Французы говорят: «У кого две женщины, тот теряет душу, у кого два дома, тот теряет разум»... Вдохновляемый народной мудростью и эпизодами собственной биографии, Клод Берри обнажил трагизм водевильной фабулы. Актерский ансамбль тоже оказался в материале, каждый сантиметр пленки отработал ударно: игра звезд, помноженная на виртуозную операторскую работу, превратили картину в самую трогательную, искреннюю и честную мелодраму французского кино последних лет. Даниэль Отей («Королева Марго», «Индокитай», «Девушка на мосту») эффектно реабилитировал рыцарский образ сомневающегося человека действия. Натали Бэй («Порнографическая связь», «Наша история») проявила инфантилизм, мнительность и стальную хватку. Шарлотта Гинзбур продемонстрировала унаследованный от матери чувственный голос и отцовский вокальный талант, а сердечно соучаствующая семейным битвам Миу-Миу (кстати, бывшая жена режиссера) - солнечное милосердие. Здесь нет и двух эпизодов, решенных в одном настроении: крутые сюжетные повороты и исключительное психологическое разнообразие каждого образа нагнетают в мелодраме такое напряжение, какому позавидовали бы иные триллеры. Обилие крупных планов и подвижная камера уместны в этом шедевре мейнстрима гораздо больше, чем в любой из поделок датской «Догмы» или ином «независимом» проекте. Похоже, режиссеру и одному из самых преуспевающих продюсеров Франции Клоду Берри («Королева Марго», «Астерикс и Обеликс») посчастливилось снять самый главный и самый личный фильм своей жизни.
По материалам сайтов www.afisha.ru, www.kommersant.ru, www.vashdosug.ru
|
