Бином оффшора

еизъяснимая легкость оффшорного бытия, когда оффшор служил простым и достаточно дешевым средством решения всех проблем для любого сколько–нибудь заметного бизнеса, постепенно улетучивается. Схемы вывода денежных средств

«У меня проблемы с бизнесом». — «Сходите к юристу, он вам пропишет оффшор. Хотите — от налогов, хотите — от таможенных пошлин, хотите — от антимонопольного регулирования или от судебных взысканий». Время оффшорной панацеи проходит, «лечение» становится индивидуальным, а налоговое планирование — утонченным.

«Бизнес–журнал» с помощью экспертов попытался ответить на вопрос «Какие тенденции сейчас наиболее заметны в оффшорном мире?», чтобы помочь читателю не выпасть из тренда, не превратиться в белую ворону или — обереги, боже! — в козла отпущения.

Хочешь знать, куда катится тот или иной рынок, — смотри, как меняются вкусы потребителей. Как утверждают специалисты юридических фирм, лет пять назад клиенты чуть ли не в 90% случаев обращались к ним с просьбой «просто сделать оффшор» и не настаивали особо на каких–то консультациях в области международного налогового планирования. Стало быть, имели в виду обзавестись либо личной конфиденциальной «копилкой» для слива средств, либо «карманным» оффшорным трейдером для прогона платежей при экспорте/импорте. Цели были простыми, запросы бесхитростными. Сейчас они составляют всего лишь половину обращений. Другая половина исходит от «гурманов». Им требуются долгосрочные и надежные схемы, чтобы от лица зарегистрированной зарубежной компании можно было:

И чтобы при этом средства выводились — чинно и легально — во всякие приятные и тихие места. Тоже не бином Ньютона, но всякие двучлены–многочлены в схеме задействуются.

— Клиенты стали задумываться о более сложных вещах, — подтверждает Павел Романенко («Амонд Смит»). — Раньше всех больше волновало, как организовать свои зарубежные финансовые потоки. Сейчас я бы особо отметил рост интереса к правильному выстраиванию холдинговых структур. Клиенты приходят к нам с ранее созданными разрозненными компаниями: там — трейдерская, там — управляющая, там — финансирующая. Их оффшорные компании «перегружены» по своим функциям: одна и та же компания может выполнять операционную функцию (и нести соответствующие риски) и функцию владения — а это не очень правильно. И вот из всего этого требуется построить правильную структуру: создать международный холдинг, сопоставить российскую и зарубежную часть.

Иногда предпринимателю приходится «нырять» в оффшор вовсе не для того, чтобы что–то обойти или минимизировать, а чтобы совершить сделку, которая вполне нормально смотрелась бы и у себя дома, например по секьюритизации активов.

— Это вопрос выбора более благоприятной правовой среды. Не нашей, российской, где в законах полно шероховатостей и участники сделки адекватно не защищены (потому что в России остро стоит проблема «кемеровского суда», когда кто–то может прийти с совершенно «блудовым» судебным определением и снести любую коммерческую договоренность сторон). А среды, основанной, скажем, на английском праве, где администрировать такие сделки удобно благодаря прописанности и выверенности закона, — говорит Валерий Тутыхин (John Tiner & Partners).

Един в четырех лицах: поставщик, посредник, агент и принципал

Экспортные операции с участием оффшора (пример).

Схема основана на традиционной системе трансфертного ценообразования с занижением цены, в схему «встроена» английская компания.

Вид со стороны. Российская компания осуществляет обычные экспортные поставки в адрес торговой английской компании.

Что происходит далее. Английская компания продает товар иностранному покупателю ё по рыночной цене и получает высокий доход. Между английской компанией и контролируемой оффшорной компанией № заключен агентский договор, по которому английская компания является агентом и должна перечислить полученный доход оффшорной компании–принципалу, оставив себе агентское вознаграждение. Денежные средства выводятся и накапливаются в оффшорной компании.

Итог:

минимизация прибыли (и, соответственно, налога на прибыль) российского предприятия;
вывод и накопление денежных средств в оффшоре;
оффшорная компания исключена из посреднической цепочки.

Требования:

компании, задействованные в схеме, не должны выглядеть «взаимозависимыми»;
занижение цены не должно быть более 20% «от уровня цен, применяемых налогоплательщиком по идентичным (однородным) товарам в пределах непродолжительного времени» (ст. 40 НК РФ). Впрочем, выполнение этого требования Ходорковским не отвело от него обвинений.

Сергей Будырин (Roche & Duffay): «Трансфертное ценообразование продолжает использоваться, но не так грубо, как раньше, потому что за такими схемами таможенные и налоговые органы стали присматривать более внимательно. Оно легитимно, но позволяются лишь такие вариации в цене, которые могли быть допустимыми в операциях между независимыми партнерами».

Валерий Тутыхин (John Tiner & Partners): «Эту схему в итоге «доедят» не налоговики, а гринмэйлеры и миноритарные «протестанты» внутри корпоративных реестров. Я всем говорю: если хотите ею пользоваться, то сначала выкупите миноритарных акционеров. Потому что сейчас уже отработана модель исков от миноритариев».

Тренд 2. Имидж — всё!

Все более заметная тенденция в международном налоговом планировании: российский человек из оффшора хочет выглядеть прилично, желает обрядиться в респектабельные одежды с биркой «сделано (читай: инкорпорировано) в Англии», «сделано в Нидерландах», «сделано в Швейцарии». Спрос на услуги по регистрации европейских компаний вырос у фирм–регистраторов многократно. Даже на привычные и отработанные годами трансфертные схемки по импорту–экспорту клиенты просят «навернуть» еще и компанию из какой–нибудь уважаемой неоффшорной юрисдикции (см. «Един в четырех лицах»). Надо же как–то бороться с репутационными потерями, связанными с «оффшорностью»! Взять даже обжитый россиянами Кипр: он уже и оффшором–то не является (ставка налога на прибыль 10%, обязательная сдача финансовой отчетности), но все равно у острова старинный оффшорный имидж, который по нынешним временам не всегда комильфо при взаимоотношениях с серьезными иностранными партнерами.

Впрочем, дело не в одном только «форсе». Слов нет, ваша компания, скажем, в Нидерландах смотрится почтенно. И дополнительный бонус у нее имеется — в виде договора об избежании двойного налогообложения между Россией и Нидерландами. Но еще важнее может оказаться то, что уровень правовой защиты ее интересов будет выше, чем у какой–то «оффшорки» с острова Невис. Это на случай, если (не приведи, господь!) начнутся проблемы с российскими правоохранителями или конкурентами по поводу ваших российских активов, которые вы «повесили» на голландскую компанию. Ну, не могут власти Невиса за вас заступаться: им некогда, они у себя еле-еле успевают регистрировать компании! А Нидерланды могут. Что касается дивидендов, то их все равно можно транзитом выводить в оффшор на нидерландских Антильских островах с минимальными потерями (схема, известная под именем «Голландский сэндвич» — см. «Хорошо собой владею»).

Хорошо собой владею

Владение активами (пример).

Схема называется «Голландский сэндвич», потому что включает в себя компанию в Нидерландах и оффшорную компанию на нидерландских Антильских островах. Цепочка основывается на преимуществах, которые дают договоры об избежании двойного налогообложения: Россия — Нидерланды, Нидерланды — Антильские острова.

Вид со стороны. Компания из Нидерландов · владеет активами российского предприятия (не менее 25%), участвует в управлении, получает дивиденды. В свою очередь, компания из Нидерландов является стопроцентной «дочкой» компании с Антильских островов ё.

Что происходит. Налогообложение составило бы 15%, если б дивиденды выплачивались российским собственникам. При перечислении дивидендов на нидерландскую компанию налог у источника составляет всего 5% в соответствии с договором об избежании двойного налогообложения. В Нидерландах высокий налог на прибыль (31,5%), поэтому нидерландская компания сразу выплачивает дивиденды материнской компании на Антильских островах, при этом налог составляет 8,3% по договору об избежании двойного налогообложения.

Итог: экономия на налогах в размере 1,7% от суммы выплачиваемых российской компанией дивидендов, денежные средства переводятся и накапливаются за границей. Схема легальна. Российские активы более защищены.

Требования: создание, поддержание и реальное наполнение резидентной компании в Нидерландах.

Тренд 3. Маргинализация ряда схем

Оплоты конфиденциальности рушатся один за другим. Уже и на несговорчивых швейцарских банкиров есть управа, чтобы в случае расследования дела об отмывании денег развязать им язык. Бизнесу родом из оффшора невольно приходится обеляться, становиться более прозрачным, переставать «шалить».

— Проблема «серых» схем сегодня в том, что часто сложно сказать, по какую грань закона они находятся: законная ли это оптимизация налогов или противозаконное уклонение от их уплаты. Дело ЮКОСа сильно изменило существовавшие ранее стандарты: ведь до него схемы ЮКОСа воспринимались как законные, — говорит Владислав Дубневский, руководитель департамента зарубежного права юридической фирмы Cliff.

Постепенно скукоживается и область применения простеньких схем, которые, например, используют отечественные «серые» импортеры, когда от имени оффшорной компании завозят в Россию товар с занижением цены, чтобы сэкономить на таможенных платежах. Они становятся красной тряпкой для российских налоговых и правоохранительных органов.

— Использование этих схем постепенно вообще упадет до «фоновых» значений, — считает Валерий Тутыхин (John Tiner & Partners). — Проблема «черного» рынка и «серого» импорта (например, алкоголя, табака) есть во многих странах. Но в Америке, Великобритании, континентальной Европе это не является какой–то крупной «индустрией». И люди, которые этим занимаются, не появляются на светских раутах с фразой: «Я в алкогольном и табачном бизнесе», они находятся в андеграунде. И у нас это постепенно уйдет, — уже уходит! Да, отдельные предприниматели будут продолжать использовать американские, английские компании, регистрировать их на бомжей, изначально понимая всю криминальность этой ситуации. Но так ведь все вокруг будут понимать, чем они занимаются.

Бежать, прятаться на различных островах, менять одну за другой юридические личины в виде оффшорных однодневок — становится рискованным занятием, не достойным солидного бизнесмена. А ведь такое поведение было нормой для целой эпохи — присной памяти 90–х годов.

Оффшорный взгляд на экономику

Основные страны–инвесторы в российскую экономику по объему накопленных инвестиций к июлю 2005 года:

1–е место — Кипр (17,3 миллиарда долларов);
9–е место — Британские Виргинские острова (1,6 миллиарда долларов).

(Российский капитал, ушедший в оффшорные и низконалоговые юрисдикции, реинвестируется в Россию под видом иностранного.)

Объемы экспорта из России в январе–августе 2005 года:

Британские Виргинские острова — на 1,9 миллиарда долларов, то есть больше, чем экспортируется в Индию, Австрию или Испанию; 4 Кипр — на 3,1 миллиарда долларов, что всего на 25% меньше объемов российского экспорта в США.

(Понятно, что островам не требуется столько российского алюминия, черных металлов, леса и минеральных удобрений. Оффшорные и низконалоговые юрисдикции используются экспортерами для трансфертного ценообразования.)

Использованы данные Федеральной таможенной службы и МЭРТ

Тренд 4. Удорожание налоговой оптимизации

Нельзя сказать, что стоимость услуг компаний–регистраторов в последнее время сколько–нибудь значительно возросла. Просто схемы грамотной оптимизации налогов (чтобы комар носу не подточил!) обходятся значительно дороже. Потому что если делать дешево и сердито, то недолго стать фигурантом очередной показательной порки в виде доначисления налогов и судебного преследования. Например, набор для приготовления «Голландского сэндвича», состоящий из нидерландской фирмы и оффшорной компании на Антильских островах, будет стоить минимум 14–15 тысяч долларов, включая поддержание деятельности в течение первого года. А набор «Швейцария + Гибралтар» и того хлеще — 16–18 тысяч долларов. Но ведь расходы на этом не заканчиваются. Веление времени, бдительных борцов с отмыванием денег и налоговых органов таково: фирмы не должны существовать только лишь в виде комплекта документов, служащего не более чем приложением к банковскому счету. Чтобы обезопасить себя, бизнесмен должен приложить все усилия, дабы построенная им структура не выглядела фиктивной: открыть офис, платить зарплату директору и секретарю компании (это во многих западноевропейских юрисдикциях вообще считается необходимым условием для открытия фирмы), имитировать экономическую целесообразность ее деятельности. А это все траты, траты, траты. И вот уже потянулись наши промышленно–финансовые группы открывать реальные офисы на Багамах и Бермудах, засобирались туда российские менеджеры — руководить бизнес–процессами на месте, в сени пальм.

А дальше начинается простая математика. Все, что вы наоптимизировали, должно, как минимум, окупать затраты на поддержание созданной хитроумной структуры из оффшорных и неоффшорных компаний. Есть немало предпринимателей, перемудривших самих себя или взявших оффшор, который толком нельзя использовать на благо дела.

В 1990–е годы существовала простая формула, изобретенная консультантами и регистраторами: если ваше личное состояние превышает полмиллиона долларов, то, стало быть, вам пора в оффшор. Как выглядит эта формула сейчас?

— Я бы сказал по–другому: если ваши обороты достигают определенной величины, то вам не в оффшор пора, а время платить налоги. Вот это более актуальная постановка вопроса, — говорит Валерий Тутыхин (John Tiner & Partners). — В какой–то момент нужно вылезать из оффшора — хотя бы «голову» показывать. Потому что бизнес с оборотом «икс» миллионов долларов, который полностью висит на оффшорных схемах, становится нонсенсом.

Умным — льготы

Использование интеллектуальной собственности (пример). Транзитная схема, которая использует Кипр как низконалоговый центр, у которого есть действующий договор с Россией об избежании двойного налогообложения, и оффшорную компанию.

Вид со стороны. Российская компания выплачивает роялти за использование интеллектуальной собственности (товарного знака, патента и проч.) по сублицензионному договору компании на Кипре.

Что происходит. При выплате роялти на Кипр налог у источника в РФ 0%, согласно договору об избежании двойного налогообложения. Полученные средства компания на Кипре перечисляет по лицензионному соглашению на счет компании на Британских Виргинских островах ё, оставляя себе в качестве комиссионного вознаграждения 1–3% (именно с этой суммы потом уплачивается налог на прибыль по кипрской ставке 10%; таким образом, «потери» на налог на Кипре реально снижаются до десятых долей процента от перечисленной из России суммы). При перечислении средств налог у источника с Кипра 0%.

Итог: денежные средства выводятся из России с минимальными потерями при транзите; минимизируется налогообложение российской компании.

Требования:

лицензионные договоры подлежат обязательной регистрации в РФ;
у компании на Кипре должен быть официально подтвержденный резидентный статус.